Первое упоминание о Москве (речь идет об Ипатьевской летописи) относится к 1147 г. Но археологи давно уже доказали, что укрепленное поселение на месте исторического центра современной Москвы существовало задолго до 1147 года и что эту дату нельзя считать годом основания города.

А для ученых лингвистов, для специалистов в области топонимики эта дата — самая древняя документально зафиксированная точка отсчета истории названия столицы. Именно в 1147 г. 4 апреля, в маленьком укрепленном поселении, в крепостце, затерянной в непроходимых лесах, как свидетельствует летописец, состоялась встреча суздальского князя Юрия Долгорукого с северским князем Святославом Ольговичем: «И шед Стослав и взя люди голядь верх Поротве. И тако ополонишася дружина Стославля, и прислав Гюргии (т.е. Юрий) рече: «Приди ко мне брате в Москов»».

Сейчас трудно сказать, был ли этот топоним названием только города или же относился и к более широкой территории — к местности, в которой выросла крепость Москва. Очевидно другое: в основе топонима лежит гидроним — название реки Москвы. Есть об этом запись и в памятнике письменности XVII в. — повести «О начале царствующего великого града Москвы». Несмотря на надуманность исторических обстоятельств, в которых, согласно этой повести, город получил свое название, в ней содержится определенное рациональное зерно — город Москва имя свое ведет от названия реки: «… (князь Юрий) взыде на гору и обозрев с нее очима своими семо и овамо по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оныя, и повелевает на место том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки тоя Москва, град по имени реки, текущия под ним».

Случаи перехода гидронима — названия реки — в название построенного на ней населенного пункта малочисленны: река Вологда — город Вологда, река Воронеж — город Воронеж, река Орел — город Орел, река Таруса — город Таруса, река Вязьма — город Вязьма и другие. Примечателен следующий факт. Очень часто, после того, как новый город получает свое название по реке, на которой основан, название самой реки во избежание ононимии — совпадения — приобретает уменьшительную форму. Так и река Орел стала Орликом, река Коломна — Коломенкой, река Палех — Палешкой, река Пенза — Пензяткой и.т.д. В случае с Москвой совпадение названий реки и города снимается тем, что слово река со временем прочно закрепляется в названии, выполняя роль своеобразного суффикса: Москва-река.

То, что город Москва получил свое название по реке, подтверждается различными древними памятниками письменности, где он нередко упоминается при помощи описательного выражения на Москве, т.е. «город на Москве-реке».

Версия происхождения от слов финно-угорского языка.

Объяснение названия Москва как слова, принадлежащего одному из языков финно-угорской языковой семьи, было одной из первых гипотез и имело много сторонников. Обращение к языкам этой семьи вполне логично, поскольку археологически (в результате раскопок поселений, в частности городищ и селищ дьяковской культуры раннежелезного века, в основе своей являющейся финно-угорской) вполне объективно доказывается, что на определенном историческом этапе в бассейне Москвы-реки жили племена, говорившие на языке финно-угорской языковой семьи.

Объясняя название Москва на такой основе, обычно исходят из того, что этот гидроним легко членится на два компонента: Моск-ва, подобно названиям уральских рек типа Лысь-ва, Сось-ва, Сыл-ва, куш-ва, Шак-ва и др. Элемент -ва легко объясняется во многих финно-угорских языках (например, в мерянском, марийском, коми) как «вода», «река» или «мокрый». Объяснение же основанного компонента моск- вызывает у финно-угроведов серьезные затруднения. Точно он не может быть выведен ни из одного из финно-угорских языков, а приблизительно — из многих и по-разному.

Из коми языка моск- можно объяснить связав его со словами моск, моска, что значит «телка, корова». (Интересно, что подобные названия встречаются в топонимии не только нашей страны; вспомним город Оксенфурт в Баварии и Оксфорд в Англии — оба эти топонима означают «бычий брод»). Это предположение горячо поддержал известный русский историк В. О. Ключевский, что придало гипотезе особую популярность. Однако коми никогда не жили на территории, близкой к течению этой реки. К тому же между уральским ареалом рек на -ва и московским ареалом (Москва, Протва, Смедва и другие) на протяжении нескольких тысяч километров аналогичных по структуре названий не встречается! Эта гипотеза была подвергнута справедливой серьезной критике.

Отсутствие точного или хотя бы достаточно убедительного объяснения компонента моск- толкало ученых на новые поиски. Географ С. К. Кузнецов, владевший многими финно-угорскими языками, предложил объяснять моск- через мерянское слово маска — «медведь», а элемент -ва — как ава, что значило по-мерянски «мать, жена». Получалось, что Москва-река — это Медвежья река или река Медведица, причем это название должно было, вероятно, носить характер тотема, связываться с символом родоначальника какого-то племени.

Историческая основа для такого предположения есть. «повесть временных лет», самая древняя русская летопись, указывает, что в середине IX в. народ меря проживал в восточной части Подмосковья. Однако и эта гипотеза имеет слабые места.

Во-первых, в качестве аргумента она использует данные современных марийского и мордовско-эрзянского языков, но марийское маска (медведица) по своему происхождению отнюдь не марийское. Это русское слово мечка (самка медведя), попавшее к марийцам только в средневековье, в XIV-XV вв., и переделанное в меска/маска. Во-вторых, при работе с картой бросается в глаза отсутствие гидронимов на -ва в непосредственной близости от Москвы, к востоку от нее. Почему название Моск-ва на данной территории осталось одиноким? Ведь практика научных наблюдений убедительно доказывает, что народ, живший на какой-то территории, оставляет после себя целый комплекс однотипных названий рек. Приведем один пример. Неподалеку от Москвы, в рязанской и владимирской Мещере (и несколько шире), сохранилось большое количество названий рек, оставленных, как считают, неизвестными народами, говорившими на неведомых языках. На карте эти гидронимы образуют четкие ареалы. Это названия на -ус и -ур: реки Дардур, Нинур, Бачур, Киструс, Тынус и другие. Это названия на -кса и -кша: реки Кидекша, Колокша, Падокса и другие. Это названия на -хра: озеро Селихра, Исихра, Кочихра и другие.

Итак, версия о Москве-реке как Медвежей реке, реке Медведице также оказывается не лишенной серьезных просчетов.

Существует и третья версия о финно-угорском происхождении названия Москва. Она заключается в том, что компонент моск- объясняется из прибалтийско-финских языков (суоми), а компонент -ва из коми языка: моск — муста — «черный, темный, -ва — «вода, река». Непоследовательность состоит уже в том, что каждая часть названия объясняется из разных языков, удаленных друг от друга. Если бы название принадлежало суоми, то вторая его часть была бы не ва, а веси — «вода» или йоки — «река, ручей». А в переводе Москва-река значило бы «черная река», «мутная река» или «темная река».  Названия рек по темному цвету их воды достаточно распространены и известны в бассейнах многих больших рек. В бассейне Оки есть реки Грязная, Грязнуха, Мутня, Мутенка, Темная, в бассейне Днепра — реки Грязива, Грязна, Мутенька, Темна.

В общем ни одна из финно-угорских гипотез не учитывает всех лингвоисторических условий возникновения названия Москвы-реки. И сейчас у них очень мало сторонников.

Ирано-скифское происхождение гидронима Москва

Были ученые, которые пытались объяснить слово Москва на основе языков тех народов, что живут или жили весьма далеко от бассейна Оки.

Академик А. И Соболевский в начале XX в. доказывал, что слово Москва ирано-скифского происхождения. Он высказал предположение о том, что в основе этого названия лежит авестийское слово «ама» — сильный. Авейстийским языком называют язык древнеиранского памятника «Авесты», в основе которого лежит одно из восточноиранских наречий VII-VI вв. до нашей эры. Позже, в авесийский язык проникали некоторые западноиранские элементы, например, парфянские, мидийские. Но у этой версии есть целый ряд слабых мест. Во-первых, скифские ираноязычные племена никогда не жили в бассейне реки Москвы! Во-вторых, в этом районе нет больших рек, названия которых имела бы аналогичные значения и аналогичный способ образования. В-третьих, налицо серьезное противоречие и в принципе называния. А. И. Соболевский считал, что название Москвы-реки можно перевести как «река-горщица». Но характер названия абсолютно не соответствует тихому и спокойному течению равнинной Москвы-реки, особенно если сравнивать ее с хорошо известными скифам горными реками!..

Гибридная «версия» происхождения названия Москва

В 20-30-х годах XX в. под влиянием яфетичесой теории Н. Я. Марра (модного тогда учения) были предприняты попытки объяснить корень моск- на иной основе. Академик Л. С. Берг высказал предположение о гибридном происхождении названия Москва: элемент -ва, по его мнению, принадлежит финно-угорской языковой среде, а корень моск- связан с названием кавказского народа мосхов и имеет общее происхождение с такими этнонимами, как абхаз и баск. В доказательство этого Л. С. Берг не провел никакого лингвистического анализа, а основывался только на внешнем сходстве привлеченных им слов с гидронимом Москва, преимущественно на сходстве в звучании слов моск и мосх. Он не нашел ни одного исторического факта появления этого южного племени в бассейне Москвы-реки.

Топонимика от Н.И. Шишкина

Но гипотеза имела своих последовтаелей. В 1947 году обратился к данной версии Н. И. Шишкин. Он пошел дальше Берга в том смысле, что считал оба компонента (и моск-, и -ва) принадлежащими так называемым яфетическим языкам, что якобы дает возможность переводить гидроним Москва как «река мосхов» или «племенная река мосхов». У Шишкина не было приведено ни одного нового лингвистического или исторического факта, аргумента. А ведь в этимологии, в выявлении первоначального значения и формы слова, самое главное — это точное, почти математическое объяснение каждой буквы, каждого изменения в слове. Без тщательного лингвистического анализа, подтвержденного историческими фактами, невозможно выявить происхождение и значение топонима.

Славянское происхождение название города Москвы

Аргументация гипотезы (в наиболее серьезных ее вариантах) о славянском происхождении названия Москвы-реки выглядит на первый взгляд более убедительно. В основе этого предположения лежит серьезный лингвистический анализ, проведенный известными учеными. Но славянских гипотез о возникновении названия Москва много, и степень их обоснованности разная. Некоторые из них не выдерживают элементарной критики, поскольку находятся на грани, так называемых, народных этимологий, случайных предположений, основанных на чисто внешнем сходстве и на переосмыслении по аналогии.

Наиболее убедительные славянские этимологии были выдвинуты такими учеными, как С. П. Обногорский, Г. А. Ильинский, П. Я. Черных, польский славист Т. Лер-Сплавинский. Суть этих доводов сводится к следующему.

Название Москва утвердилось, по-видимому, лишь в XIV в. Первоначально город именовался несколько поиному: Москы. Слово это склонялось по типу слов букы (буква), тыка (тыква), свекры (свекровь) и.т.д., без элемента -ва в форме именительного падежа. Корень моск- в древнерусском языке имел значение «вязкий, топкий» или «болото, сырость, влага, жидкость», причем -ск— могло чередоваться с -зг-. В этот ряд встает современное выражение «промозглая, мозглая погода» (мокрая, дождливая погода), где в интересующем нас слове -ск- чередуется с -зг-. Так считал Г.А. Ильинский.

П. Я. Черных сделал предположение о диалектном характере слова москы еще в раннем периоде языка восточных славян. Ученый считал, что это слово использовали славяне-вятичи. У кривичей в тех же значениях ему соответствовало слово вълга, которое, как считают некоторые ученые, легло в основу названия великой русской реки Волги. То, что слово москы по своему значению связано с понятием «влага», имеет подтверждение и в других славянских языках. Это название рек: Mozgawa (или Moskawa) в Польше и ГДР; Московия (или Московица) — приток реки Березины; ручей Московец и многочисленные балки Московки на Украине. В словацком языке встречается нарицательное слово moskwa, значащее «влажный хлеб в зерне» или «хлеб собранный с полей в дождливую погоду». В литовском языке существует глагол mazgoti — «мять», «полоскать», а в латышском языке — глагол moskat, что значит «мыть». Все это говорит о том, что название Москва может быть истолковано как «топкая, болотистая, мокрая». Именно такой могли увидеть реку наши предки, давшие ей название, именно этот признак мог иметь для них существенное значение.

Предполагается, что река получила свое имя в самых верховьях, где до сих пор встречаются заболоченные участки. Вытекает Москва-река из некогда топкого болота, получившего название Московская (Москворецкая) Лужа. Можно вспомнить и те строки из «Книги Большому Чертежу» 1627 г., поясняющей карту земли российской, где говорится об истоке реки: «А Москва-река вытекла из болота, по Вяземской дороге, за Можайском, верст тридцать и больши».

Некоторые гипотезы о славянском происхождении гидронима Москва находятся на очень низком уровне научного обоснования. Например, З. Доленга-Ходаковский еще в начале XIX в. выступал со своей версией, согласно которой река Москва имеет в основе своего названия слово мостки, т.е. это «мостковая река», река с большим количеством мостков. К сожалению, это заблуждение повторил известный историк Москвы И. Е. Забелин.

Существующие «народные этимологии» названия Москва часто пытаются осмыслить и интерпретировать поэты и писатели, придавая им форму поэтических легенд, сказаний. В книге Дмитрия Еремениа «Кремлевский холм есть такое своеобразное былинно-поэтическое объяснение происхождения названия Москва:

… Постаревший и ослабевший Илья Муромец, некогда могучий богатырь и гроза ворогов земли русской, возвращается из Киева домой. В пути его настигает смерть. Илью Муромца хоронят в высоком кургане на берегу большой реки. И вот из кургана слышатся слова:

Будто вздох прошел: «Надо мощь ковать!»
И второй дошел — только «мощь кова…».
В третий раз дошел — только «Мос… кова».
Так и стала зваться река «Москва».

Однако вернемся к исследованиям ученых.

У версий о славянском происхождении гидронима Москва есть свои изъяны, свои слабые стороны. Сторонники этой гипотезы подходили и подходят к названию Москва как к обычному слову, не учитывают чисто исторических условий его появления именно как названия, не берут в расчет его культурно-исторический аспект. Эти исследователи исходят из предположения о том, что Москва-река не имела названия до прихода сюда славян. В действительности же могло быть иначе.

Как показывают находки археологов, славянские племена появились в бассейне Москвы-реки не раньше второй половины 1-го тысячелетия нашей эры. Но эта территория была заселена — и сравнительно плотно! — еще в 3-м тысячелетии до нашей эры неолитическими племенами льяловской культуры (которые считаются финноязычными). В бассейне Москвы-реки археологами обнаружено много памятников и более поздних — фатьяновской и волосовской культур. По всему этому региону вплоть до середины 1-го тысячелетия нашей эры жили и племена дьяковской культуры (в основе своей она была также финноязычной, но в конце своего существования испытала сильное влияние племен балтов).

Славяне, пришедшие на эту территорию, видимо восприняли, несколько переиначив, то название, которое река уже имела, как и множество других названий в бассейне Москвы-реки и соседних с ней крупных рек. Причем усвоили эти гидронимы в устной передаче тех кто жил здесь до прихода славян. Тут и названия с балтийскими корнями, такие, как Руза, Нара, Истра, Горетива и другие, и названия с угро-финскими корнями, такие как Икша, Воря, Колокша, Пахра.

Налицо противоречие: гипотеза о славянском происхождении гидронима Москва сильна с чисто лингвистической стороны, но в малой степени учитывает факты этнической истории края. А чтобы быть достоверным, преподолжение должно прочно стоять на «обеих ногах».

Поиск продолжается

Сторонники славянской гипотезы в качестве аргументов привлекали, в частности, материалы балтийских языков — литовского и латышского. Сходство фактов русского и других славянских языков с материалом языков балтийских заставило некоторых ученых проанализировать многие географические названия именно с точки зрения существовавшего некогда балто-славянского языкового единства. В числе этих названий попал и гидроним Москва. Подобный его анализ достаточно убедительно был сделан известным лингвистом В. Н. Топоровым в статье «»Baltica» Подмосковья», увидевшего свет в 1972 году.

В. Н. Топоров считает, что элемент -ва в названии Москва нельзя рассматривать только как часть нарицательного слова Москы, только как его окончание, появлявшееся при склонении. Этот элемент, по его мнению, был составной частью структуры самого названия. В. Н. Торопов обращает внимание на то, что названия рек с формантом -ва известны не только далеко к востоку и северо-встоку от Москвы, у народа коми, но и в непосредственной близости от столицы, только к западу от нее, и далее, в верхнем Поднепровье и Прибалтике. В бассейне Оки, к западу от места впадения в нее Москвы-реки, известны такие гидронимы, оканчивающиеся на -ва, -ава, как Нигва, Коштва (Кожества), Измоства, Протва (Поротва), Хотва, Б. Смедва (Смедведь), М. Смедва, Шква (Шкова), Локнава и другие. Это дает возможность сблизить название Москва именно со словами из балтийских языков.

Что же касается корня моск-, то В. Н. Топоров не только устанавливает его общность с балтийским корнем mask-, но и обнаруживает более глубокие их связи. Не вдаваясь в подробности специального характера, можем сказать, что и в русском, и в балтийских языках значения этих корней связаны с понятиями «жидкий», «мягкий, слякотный, гнилой», а также с понятиями «бежать, убегать, идти» и «бить, ударить, постукивать». Примеров этому много в русском, литовском, латышском и других языках. В частности, в известном словаре В. Даля зарегистрировано слово москотать — «стучать, долго все постукивать», а также слово можжить — «бить или толочь». Таким образом, речь идет об определенной балтославянской параллели: формально близкие комплексы слов, корней в двух группах языков обладают кругом так или иначе связанных друг с другом приблизительно одинаковых значений.

Эта гипотеза более логично объясняет оба компонента названия Москва, чего нет в других версиях. Получается, что слово, которое легло в основу гидронима Москва, принадлежало к лексическому пласту, сфомировавшемуся еще в период так называемого балтославянского языкового единства. В несколько измененном виде корень его присутствует в ряде слов современных славянских и балтийских языков. Название Москва по этой версии со значительной степенью вероятности можно определить как «болотистая, мокрая, слякотная река». Такова она и была на самом деле в своих верховьях.

Источник: М. В. Горбаневский, В. Ю. Дукельский — По городам и весям «Золотого кольца».